В другом священном источнике — Аггаде — Лилит не жена, а подруга Адама, с которой он был близок, когда после грехопадения на 130 лет расстался с Евой. Они населили мир духами, похожими на людей, но более могущественными. В других древних книгах Лилит отождествляется с Пра-Евой, первой женщиной, покинувшей Адама. В каббалистической литературе она воплощение злой силы: «блудница», «вероломная»; супруга беса Асмодея или же злого духа Самаэля и мать демонов.

В Ветхом завете Библии, именно Лилит появляется на развалинах Вавилона как ночная сова, привидение, «порочная дщерь Вавилона». В Новом завете она предстает там же, в жилище бесов, пристанище нечистой силы и отвратительных птиц. В библейских легендах она отождествляется с царицей Савской. В еврейском фольклоре Лилит — оборотень, принимающий облик кошки, гусыни. Существует легенда о гусиных лапах прекрасной царицы Савской. Анатоль Франс, обращавшийся не раз к образу Лилит, назвал свой известный роман «Харчевня королевы Гусиные лапы». Лилит превращалась в красавицу лишь в роли соблазнительницы. Не случайно одно из девяти имён её — греческое имя Аморфо, что значит «не имеющая формы» неуловимая, непостижимая.

Рационалистический XYIII век был равнодушен к негативному обаянию Лилит. В качестве загадочной и поэтической первой женщины, всегда как образ мятежницы, вошла она в литературу XIX-XX веков. В романтическом духе предстаёт она в романе известного шотландского писателя Джорджа Макдональда «Лилит»; в изящно ироническом рассказе Анатоля Франса «Дочь Лилит». Параллельно история двух женщин Адама осмыслена в поэтической прозе Аветика Исаакяна, в философско-фантастической повести Лидии Обуховой, в прозе поздней Веры Пановой, обратившейся к теме далёких предков — «ликов на заре».
Игорь Венский Лилит

Неуловим и загадочен почти нематериальный, как игра воображения, образ Лилит в поэзии Вадима Шефнера, Марины Цветаевой, Редиарда Киплинга, Максимилиана Волошина. В духе «мягкого порно» рискнул написать о «дочери Лилит», предшественнице Лолиты, Владимир Набоков.

У всех названных авторов в образе Лилит преобладает философско-психологическое начало, сохраняющее типологию демонической обольстительницы, перенесённой в другое место и время. Она становится вечным «образом любви», недостижимым вечно-женственным идеалом, символом мучительно неразделённого, чаще высокого чувства, противостоящим земной, доступной, будничной Еве.

В лирической поэзии XX века Лилит теряет черты, связывающие её даже с условным местом и временем, и предстаёт как вечное воплощение «образа любви» — необыкновенной, недостижимой, обольстительной «высшей» женщины...

Обращение к образу Лилит очень органично для поэзии Марины Цветаевой. Ей субъективно близка трактовка образа легендарной Пра-Евы, которая населила мир своими детьми, унаследовавшими её избранность и небудничную суть. Ярче всего это сказалось в известном стихотворении поэтессы «ревности» (1924), где имя Лилит, как имя, вызывающее определённые эмоциональные ассоциации, единственный раз упоминается в монологе лирической героини, отождествляющей себя с «дочерью Лилит», даже с ней самой:

Как живётся Вам с стотысячной —
Вам, познавшему Лилит!

Ей, «избранной», «государыне», «нездешней», «мрамору Каррары», противопоставлена соперница — «другая» Ева, «здешняя», «простая женщина», «земная... без шестых чувств», «труха гипсовая», «товар рыночный». Своеобразие поэтической антитезы ещё выше поднимает недостижимый эталон вечного «образа любви», столь близкого великой поэтессе.

Образ демонической Лилит был популярен у поэтов «серебряною века». Мемуаристы свидетельствуют, что этот тип женщины культивировался и в бытовой декадентской среде. «Не женщина — змея», — высказался о модной актрисе тех лет один из персонажей «Хождения по мукам» А. Н. Толстого.

Мы не встречали имени Лилит в стихах Александра Блока.
Но кроме Прекрасной дамы, в лирике его, особенно в циклах «Снежная Маска», «Фаина», «Кармен», «Чёрная кровь», в драме «Песня судьбы» возникает образ грешной, роковой возлюбленной. Он в плане литературной типологии генетически связан с образом Лилит.

В биографии поэта известны прототипы лирических героинь этих циклов, к слову, им же посвящённых, — это актрисы Наталья Волохова, Любовь Дельмас, воплощающие менталитет «ночных» демонических красавиц, пожирательниц мужских сердец. В поэтике циклов присутствуют реалии, неотделимые от образа Лилит: ночной мрак, крылья, злобная кошка, мотив оборотничества, чернота волос и одеяния.

Героиня цикла «Кармен» — оборотень, подобна океану, меняющему цвет, демону утра, «дымно-светлому», чей «лик сквозит порой ужасным». Мучительна любовь к ней в «чёрной и дикой» судьбе поэта. В цикле «Чёрная кровь» лирическая героиня, подобно Лилит, неукротима в поисках злого наслаждения: «Нет! Не смирит эту чёрную кровь,Даже — свидание, даже — любовь!» Мир её — ночной мир притаившихся во мраке демонов, она подобна «ощерившейся кошке». Её объятия «страшные».
Есть в цикле реминисценция, непосредственно обращённая к библейскому мотиву потерянного рая, ушедшей Лилит:

Как первый человек, божественным сгорая,
Хочу вернуть навек на синий берег рая
Тебя, убив всю ложь и уничтожив яд...
Но ты меня зовёшь! Твой ядовитый взгляд
Иной пророчит рай! Я уступаю...

Мгер Габриэлян Планета Лилит

Во все издания произведений Максимилиана Волошина вошло стихотворение «Она», героиню которого комментаторы соотносят с «подругой вечной» философской лирики Владимира Соловьёва. Но в равной мере она представляется при непредвзятом прочтении одним из воплощений «образа любви» — Лилит. Она оборотень — «неизменна и не та», «она забытый сон веков», её власть над поэтом безгранична. «В напрасных поисках» он прошёл путь «от Гималайских ступеней, До древних пристаней Европы»:

Порой в чертах случайных лиц
Её улыбки пламя тлело,
И кто-то звал со дна темниц,
Из бездны призрачного тела.

Особняком в поэзии XX века стоит стихотворение Владимира Набокова «Лилит», в котором в непривычном откровенно эротическом ракурсе библейский образ предстаёт скорее как имя нарицательное «дочери Лилит». В примечании к нему автор заметил, что в 1928 году оно «не могло быть опубликовано ни в одном благопристойном журнале того времени». Героиня его — «девочка нагая,С речною лилией в кудрях». С присущим поэту артистизмом он повествует об эпизоде сна своего лирического героя, в котором, доведя его до экстаза, «Лилит» в последний момент ускользнула, вытолкнув его, нагого, на улицу, на позор. В «Лилит» Набокова раскрыта несколько фривольно одна лишь грань образа коварной обольстительницы.

Глубина общечеловеческих страстей, негативное обаяние и драматизм образа «ночного привидения» способствовали сложной динамике эволюции его от героини восточной демонологии до изысканно-интеллектуального воплощения трагической, неумирающей Любви.
источник